Жизнь после смерти: к чему приведет массовый отказ от посмертного донорства

Об этом передает телеканал КТК.

Все дело в том, что недавно в стране отменили презумпцию согласия на донорство. Если раньше человек при жизни не оставлял завещания, то врачи имели право пересадить органы нуждающимся. Правда, последнее слово оставалось за родственниками, если они были. Но теперь ситуация в корне изменилась. Граждане должны сами решить судьбу своего тела. А если заявление не заполнено и родственников нет, то врачам запрещено даже приближаться к умершему.

Это вызывает тревогу у специалистов. Ведь трупное донорство в стране и без того не развивается. Количество операций сократилось в несколько раз. А число тех, кто нуждается в пересадке, только растет. Многие из них просто не доживают до трансплантации.

А главная причина – в предрассудках и недоверии государству. Одни кивают на религию, хотя ни одна из официальных не запрещает пересадку. Другие боятся, что их органы продадут на черном рынке. Врачи, конечно, пытаются объяснить, что такое практически невозможно.

Болатбек Баймаханов, главный трансплантолог г. Алматы:

– За границу органы никогда не вывозятся. Это запрещено. Ни одна страна в мире эти органы не примет. Во-первых. Это считается незаконный перевоз органов. Своим не хватает. Как отдать? У нас одна трансплантация трупная в год идет, 4 тысячи человек в очереди стоят. Как можно за границу? Это что, в сумку положил и  вынес? Вы сейчас не сможете даже кровь перевезти. Все руководство больницы, вся клиника сядет в тюрьму.

Хотя отдельным трансплантологам действительно светит колония. В столице на днях вынесут приговор двум казахстанским вр

ачам. Гани Куттымуратова и Абылая Адамбая обвиняют в незаконной пересадке органов. По версии следствия, они создали международную ОПГ. Группировка якобы скупала почки у бедных граждан Узбекистана, Кыргызстана и Украины, а пересаживала состоятельным израильтянам.  И это резонансное дело, конечно, заставляет граждан сомневаться. В том числе и отсюда столько отказов. А ведь если так будет продолжаться дальше, то о спасении жизней можно забыть.

Три раза в неделю по четыре часа Ислам Зафарулы проводит на диализе. Этот аппарат заменяет ему почки. Они отказали у мужчины в 21 год.

Ислам Зафарулы:

– Пропустить процедуру диализа нельзя. Отеки могут быть сильные, скачок давления. В любой момент может остановиться сердце. Рядом всегда должен быть кто-нибудь. Я привязан к диализу. На работу не берут, потому что один день уходит на процедуру, на второй день лежу, а потом снова на процедуру. 

Уже пять лет Ислам ежедневно пьет лекарства и витамины. Следит за давлением и температурой, а также строго соблюдает диету.

Ислам Зафарулы:

– Через год после того, как начал получать диализ, резко на один глаз ослеп. Ходил в институт глазных болезней, ничего не смогли сделать. Ездили в Россию, Узбекистан. Все говорят, побочный эффект от диализа. Когда трансплантируют новый орган, тогда и вернется зрение.

На этот операционный стол попадают 100 человек ежегодно. В научном центре хирургии делают пересадку печени и почек. И в основном доноры – родственники.

Сейчас медики изымают часть печени у мужчины. В соседней операционной находится его тетя. Ее готовят к пересадке. Женщине повезло, что у нее с племянником идеальная совместимость тканей. А происходит такое крайне редко. В 80% случаев родственники не подходят как реципиенты. И тогда у больного выход только один – ждать трупный орган.

В листе ожидания 3242 человека – это взрослые и дети, говорят медики. И список тех, кому нужна пересадка сердца, печени или почек, регулярно растет. Некоторые из него  выбывают, так и не дождавшись своего… чужого органа. С начала года скончались 238 пациентов.

Болатбек Баймаханов, главный трансплантолог г. Алматы:

– 5-6 лет ждут очереди некоторые по почке, а печень столько не ждет, печень умирает в ближайшее время. Нет у нас трансплантации трупной, нет практически сейчас. С начала года только две трансплантации было сделано от трупного. 

В этом году в два раза сократилось количество операций. График хирургов изменила пандемия. Но главное – в стране не развито трупное донорство.

Адил Жумагалиев, директор Республиканского центра по координации трансплантации и высокотехнологичных медицинских услуг МЗ РК:

– Был выявлен 81 потенциальный донор, к сожалению, только в двух случаях они состоялись. Одиннадцать органов было изъято, пересажено нуждающимся из листа ожидания. В половине случаев – отказы, в половине они оказались непригодными к пересадке ввиду медицинских противопоказаний.

Чтобы улучшить статистику, чиновники решили изменить статью в Кодексе о здоровье.  Раньше действовала презумпция согласия. То есть после смерти человек автоматически становился потенциальным донором. Если не отказывался от этого официально при жизни. Теперь же каждый казахстанец должен запретить или разрешить изымать органы. Для этого достаточно поставить галочку в нужной графе на портале «электронного правительства». Раушан Кундузбаева решила унести органы с собой в могилу.

Раушан Кундузбаева:

– Вдруг мой орган уйдет кому-то на обогащение. Я боюсь не за себя, я за свой орган не боюсь. Я боюсь, что подрастающая молодежь… вдруг какому-то толстосуму захочется поменять свой орган, и пойдет закажет.

Еще женщина опасается, что ее печень или сердце могут уехать за границу.  Раушан Кундузбаева уверена, казахстанцам должны раскрывать имена доноров и реципиентов. Якобы только так наши люди смогут поверить в прозрачность операций.  Но такие данные строго засекречены.

Асем Амангулова тоже категорична в своем решении. Отдавать органы на трансплантацию не станет. Говорит, религия не позволяет.

Асем Амангулова:

– Да, понимаю, что кто-то скажет, что это спасет кому-то жизнь. Но в шариате это не прописано. Я родилась с таким телом и уйти должна такой же.

Но священнослужители уверяют, по шариату изымать органы можно. Правда, с несколькими условиями, которые прописаны в специальной фетве: у человека должен умереть не только мозг, но и остановиться сердце.

Тамерлан Дарханулы, зам. имама мечети «Хазрет Султан» г. Нур-Султана:

– При жизни он должен быть с этим полностью согласен и подписать письменное разрешение. Органы, которые пересаживают, они не должны быть связаны с репродуктивными частями тела. Не разрешается пересадка, чтобы было очень много органов, чтобы тело… если человек будет смотреться как будто опустошенным.

Данияр Османов по образованию теолог. И знает, что религия на стороне врачей. Он и сам решил пожертвовать органы после смерти. Свое согласие готов оформить и официально. Парень говорит, на том свете ему не пригодятся ни почки, ни сердце.

Данияр Османов:

– Если человек все равно будет погребен и ему будет, в принципе, все равно, где он лежит. Грубо говоря, на помойке, во дворе, или на Кенсае, или где-нибудь на кладбище королей. То есть ему-то все равно. Но при этом он может чью-то жизнь сегодня еще спасти и сделать этот вклад.

Но таких, как Данияр, единицы. За неделю 4326 человек высказались против посмертного донорства. И только 717 казахстанцев согласны пожертвовать свои органы. Вероятно, как минимум половина из них окажутся непригодны. В итоге пересаживать будет нечего. Главный трансплантолог страны уверен: в Казахстане нужно было оставить презумпцию согласия.

Болатбек Баймаханов, главный трансплантолог г. Алматы:

– Я предлагал презумпцию в чистом виде согласия, которая была у нас в принципе, оставить. Ее изменили там под нажимом или не знаю под каким давлением людей – абсолютно непрофессионалов в этой области. Имея закон презумпции согласия, ты можешь отказаться, и все. Пишешь свое несогласие, зарегистрировал, и никто не имеет права… Теперь нам нужно получать и согласие, и отказ. Так же не бывает. Теперь запутались все.

Если же погибший не оставил «завещания», то после его смерти распоряжаться сердцем, почками и печенью будут родственники. Но, как показывает практика, разрешения на пересадку они зачастую не дают.

Ержан Сулейменов, журналист:

– Это снижает риски судебных претензий к медицинским органам. Я сам сторонник посмертного донорства, но я до сих пор не зашел в кабинет, я не оставил свое согласие, потому что что-то отвлекает. Тысяча людей, которые готовы стать посмертными донорами, они просто никогда этого в жизни не сделают. Они не сделают – и сокращают возможную базу донорских органов.

И тогда люди начинают искать обходные пути. Пытаются договориться на незаконную пересадку. Так появляется черный рынок. 

Торговцы выставляют объявление в интернете. Заработать люди хотят в основном на почке. К примеру, мужчина из Павлодара пишет о сложном материальном положении. За частицу себя просит 30 миллионов – и не тенге, а рублей.

– А почему так дорого?

– Потому что я молодой, мне 23 года. Веду спортивный образ жизни. У меня проблем с почками ни в детстве не было, ни сейчас. Я за свой орган ручаюсь, даю 100%-ную гарантию.

Продавец уверяет, у него есть знакомые в клинике, и даже обещает сделать скидку.

– По личным встречам есть одна больница, которая дает результаты анализов, что там в течение нескольких суток.

– А с больницей проблем не будет?

– Нет, не будет. Вы выбираете больницу сами, где у вас уже есть договоренности, где можно провести операцию.

Но на анализы пойдет только по предоплате.  Вот только трансплантологи уверены, это мошенник.

Болатбек Баймаханов, главный трансплантолог г. Алматы:

– Купил эту почку – и потом куда? Это же не консерва, нет. Ее надо забирать в условиях. Операция 10-12 часов длится. В этой операции участвуют 100 человек. В трех операционных. И представьте, как это можно скрыть?

Попасть в операционную Ислам мечтает уже четыре года. Но когда получит новую почку, он не знает. Из родственников никто не подошел по медицинским показателям.

Ислам Зафарулы:

– В клинике Diaverum каждые три месяца у меня берут анализы, сдаю ДНК-тест на совместимость. Стою на учете в научном центре имени Сызганова. Уже больше четырех лет жду очереди на почку. До сих пор очередь не продвинулась.

Ислам боится, что теперь эта очередь может и вовсе до него не дойти. Ведь чем больше казахстанцев официально отказывается от  посмертного донорства, тем меньше у него шансов на жизнь.

Автор: Ирина Криштоп