Об этом сообщает ia-centr.ru.

По официальным данным Министерства национальной экономики РК, на конец сентября показатель ВВП РК снизился на 1,9%. Среди населения ходят слухи о новом грядущем кризисе, который, в свою очередь, может вызвать рост преступности. 

О взаимосвязи экономической ситуации и уровня преступности в Казахстане рассказал Диас Кумарбеков, руководитель департамента прикладных исследований AERC (Центр исследований прикладной экономики).

– Насколько тяжело Казахстан переживает последствия пандемии?

– Пандемия вызвала обвалы на фондовых рынках, которые влияют на все и всех, в том числе на экономику Казахстана. 

В AERC мы каждый квартал публикуем прогнозы о состоянии экономики. Ранее мы предполагали, что ВВП РК снизится на 4,2%, но в последнем прогнозе на четвертый квартал показатель составил 3,6%. 

Это связано, во-первых, с тем, что бизнес в стране адаптировался во многом к новым реалиям – организовал доставку товаров, снизил расходы. 

Во-вторых, мы предполагали, что цена на нефть будет в районе 30$ за баррель, но по итогам третьего квартала она составила 40$ за баррель. Более того, энергетическое агентство в США прогнозирует, что цена составит 42$ за баррель в четвертом квартале.

– А если говорить о доходах населения?

– Этим занимается Комитет по статистике МНЭ РК. Согласно их данным, доходы населения Казахстана выросли на 13% по сравнению с прошлым годом. Скорее, конечно, это обусловлено инфляцией или обесцениванием курса валюты.

Мы предполагаем, что в 2021 году рост ВВП в Казахстане составит 3,1%. Однако важно понимать, что реальный ВВП (вычисляется с учетом инфляции) будет все равно ниже, чем в 2018-2019 годах. Прогнозируемый рост обусловлен резким падением ВВП страны в 2020 году.

– Чем отличается кризис, вызванный пандемией коронавируса, например, от кризиса 2008 года?

– В этот раз вместо одного «черного» дня нам пришлось пережить несколько «черных» месяцев. Вопрос в том, есть ли у населения достаточно сбережений, чтобы пережить тяжелые времена и снова встать на ноги. 

Кроме того, весной мы наблюдали большую сплоченность общества перед общим врагом – коронавирусом, тогда волонтеры помогали нуждающимся. Это хороший тренд, но трудно судить, насколько он массовый. Если у людей закончатся собственные накопления, как они смогут помогать другим? 

– Есть ли взаимосвязь между уровнем преступности и экономической ситуацией в стране, кризис «равно» отсутствие безопасности на улицах страны?

– Здесь необходимо понять природу преступности. Вспомним, что экономика – это наука о выборе. Человек может пойти работать или воровать, перед этим он взвешивает риск и доход. Если вероятность ареста высока, он не пойдет на преступление. 

Но если работы нет или зарплата слишком маленькая, а семью надо кормить, он идет на этот риск. Поэтому снижение доходов и увеличение безработицы так или иначе влияют на рост преступности. 

Об том говорят и международные исследования. Так, согласно данным исследования (Cornwell, Trumbull), состояние рынка труда влияет на рост преступности больше, чем ужесточение наказаний. А в публикации Лауридсена от 2014 года говорится о том, что люди склонны совершать преступления, если снижаются их доходы.

– Казахстан также следует данной тенденции?

– В AERC мы проводили крупное исследование, изучали данные по преступности с сайта Генеральной прокуратуры и экономические показатели за период с 2009 по 2018 год, как раз после кризиса 2008 года. 

Примечательно, что пик криминала был в 2012 и 2013 годах. Это объясняется тем, что у людей обычно есть накопления, которые держат их на плаву некоторое время после экономического удара. В 2008 году снижение доходов было на 5%, а рост преступности в последующие года составил 50%. Причем количество уголовных правонарушений средней тяжести выросло в 2 раза, а тяжких – снизилось на 2%. То есть был рост воровства и грабежей, но не убийств. Поэтому мы можем утверждать, что между тяжкими преступлениями и экономической ситуацией связи нет: если человек хочет убивать, он убивает вне зависимости от уровня доходов.

Также есть прямая корреляция между расслоением на богатых и бедных и преступностью. Чем больше коэффициент Джини – то есть показатель данного расслоения, тем выше уровень преступности.  

В 2009-2018 годах в Казахстане увеличение индекса Джини на 1% привело к росту преступности на 1,07%. Это объясняется тем, что, когда одни люди богатеют, другие – стремительно беднеющие – считают это нечестным. Поэтому необходимо проводить такую политику, чтобы у каждого гражданина были равные возможности получения благ.

– Что сейчас происходит с преступностью в Казахстане и что будет дальше?

– Согласно данным Агентства по статистике и Министерства внутренних дел, сейчас не наблюдается ухудшения криминогенной обстановки. 

Но ведь в кризис 2008 года рост преступности тоже был с задержкой, спустя 2-3 года. Если стагнация затянется, то может вырасти закредитованность населения, что тоже может подтолкнуть людей на совершение преступлений.

Имея коэффициенты эластичности, мы можем спрогнозировать, что снижение заработной платы на 3% может привести к росту краж на 4,5% и росту вымогательств на 6%. 

– Как можно препятствовать тенденциям роста преступности?

– Преступность – это болезнь, которую лучше предотвращать, а не лечить. Необходимо сгладить негативные последствия пандемии за период задержки, с которой происходит рост преступности после кризиса. Я считаю, что выплаты в 42 500 тенге – это хороший шаг, несмотря на критику. Этих денег людям могло хватить на товары первой необходимости, а за это время можно было найти работу. Также в Казахстане есть хорошие государственные программы – ГПИР, фонда «Даму», Дорожная карта занятости и Дорожная карта бизнеса. 

Главное, обеспечить гражданам равный доступ к благам, и реализовывать уже имеющиеся меры поддержки населения. 

Автор: Анна Даниловская