Токаев в Душанбе: Казахстан доказывает свое лидерство в регионе?

 Дестабилизация в кыргызско-таджикском приграничье могла стать триггером для более вовлечённого участия Нур-Султана в центральноазиатской интеграции. Кроме того, стало понятно, что Казахстан пытается синхронизировать центральноазиатский и евразийский (в рамках Евразийского союза) подходы по конкретным вопросам развития экономических отношений. Об этом сообщает ia-centr.ru.

О договоренностях в Душанбе и постпандемийном внешнеполитическом дебюте Акорды пишет политолог, заведующий кафедрой мировой экономики, международных отношений и права НГУЭУ Денис Борисов.

Казахстанская дипломатия в Центральной Азии проигрывает узбекистанской?

Последние несколько лет дипломатическая повестка в Центральной Азии формируется и характеризуется «фактором Узбекистана» – высокая активность Ш.М. Мирзиёева позволила стране стать инициатором и координатором различных региональных инициатив (от экономики и безопасности до гуманитарных и экологических вопросов). 

В потоке внешнеполитической деятельности Ташкента несколько блёкло стал смотреться региональный вектор дипломатии казахстанской стороны. Это положение заметно невооружённым глазом, если сравнить статистику официальных двухсторонних визитов Ш. Мирзиёева и К-Ж. Токаева с высшим руководством стран Центральной Азии. 

Сложившаяся диспозиция объективна: если президент Узбекистана получил легитимность в силу естественных причин, то новому казахстанскому лидеру пришлось провести более длительный политический процесс «транзита власти».

Сегодня внутриполитические камни в Казахстане прибраны: основные электоральные баталии позади, достигнут динамичный консенсус национальных элит. К началу 2021 года Акорда сформировала подходящие условия для динамичного внешнеполитического курса. К сожалению, эта готовность казахстанцев совпала с эскалацией на границе между Кыргызстаном и Таджикистаном.

Дестабилизация безопасности в Центральной Азии вкупе с последующей дипломатической активностью Бишкека и Душанбе выступили в качестве триггера для более вовлечённого участия Нур-Султана в региональной повестке дня. 

Потому и встречу Касыма-Жомарта Токаева и Эмомали Рахмона 19-20 мая 2021 г. можно рассматривать как результат частично вынужденного движения на встречу под давлением объективный региональных угроз и вызовов.

О чем договорились Э. Рахмон и К.-Ж. Токаев – разбор нового Совместного заявления

Миротворческое значение официального визита президента Казахстана в Таджикистан чётко фиксируется в Совместном заявлении. Шесть абзацев документа общим объёмом 2396 из 8899 знаков посвящены идее «дружбы» в отношениях между странами региона.

Главным практическим посылом в этом сюжете стал призыв к заключению пятистороннего Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в регионе в XXI веке. Но также прописывается политическая установка отношений Казахстана и Таджикистана – движение к качественно новому уровню в соответствии с коренными интересами двух братских народов.

Дополнительно фиксируются общие проблемы международной и региональной безопасности: экологическая проблемы, в рамках ООН, ШОС, СВМДА и вопрос Афганистана. В целом можно отметить, что вопросы мира и безопасности в общей сумме занимают почти 50% текста Совместного заявления, а фабула документа по вопросам безопасности выполнена под влиянием эскалации конфликта между Кыргызстаном и Таджикистаном. 

Майская встреча для таджикской стороны является, прежде всего, элементом укрепления своих дипломатических позиций после недавнего приграничного конфликта.

Для Казахстана этот визит президента в Душанбе – уже демонстрация намерений Акорды более активно участвовать в формировании центральноазиатской повестки дня. Токаев подчеркнул цель визита – определить ключевые направления дальнейшего взаимодействия.

Очевидно, что основные интересы казахстанской стороны в региональной повестке дня концентрируются в хозяйственной сфере, что в полной мере соответствует положению Казахстана в центральноазиатской экономике.

Более того, лидирующие позиции обязывают Нур-Султан инициативно развивать и продвигать хозяйственную кооперацию между странами Центральной Азии. 

В свете макроэкономической статистики можно отметить низкую инициативность Казахстана в региональной экономической дипломатии. В частности, размер ВВП Казахстана в 2020 году $163 млрд – на 70% больше суммарного ВВП остальных стран региона. Средние внешнеэкономические значения за период с 2015 по 2019 г. фиксируют следующие позиции Нур-Султана: 15,5%, 9,4%, 8,6% в экспорте и 6%, 9,3%, 12% в импорте Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. При этом сальдо торгового баланса за указанный период во всех парах положительное для Казахстана.

Экономический блок в тексте Совместного заявления по итогам встречи двух президентов занял скромные 1888 знаков. Главным результатом стала договорённость по разработке Дорожной карты по увеличению товарооборота на 2022-2023 годы. К тому же главы государств высказали планы по увеличению объёма двусторонней торговли до $2 млрд за следующую пятилетку. 

Принимая во внимание, что в 2020 году данный показатель составил $791 млн, а средние темпы роста внешнеторгового оборота в отношениях Казахстана и Таджикистана за последние пять лет не превышают 9%, то планы президентов по этому аспекту двухсторонних отношений кажутся весьма амбициозными. 

Поэтому данные экономические сюжеты в заявлении между Токаевым и Э. Рахмоном, скорее, нужно расценивать как предметный поиск точек взаимного интереса в межгосударственных отношениях.

Казахстан двигает евразийскую интеграцию?

В то же время в постпандемийном внешнеполитическом дебюте Акорды казахстанская сторона выступает и с точки зрения интересов Евразийского союза.

Во-первых, указанные в тексте душанбинского заявления намерения в экономической сфере комплементарны духу Евразийской интеграции: ставка на расширение торговых связей, упрощение регулирования транзита товаров, организацию совместных промышленных предприятий.

Успехи отношений двух стран по этому направлению формируют благоприятные условия для дальнейшего углубления сотрудничества Таджикистана и ЕАЭС.

Во-вторых, просматриваются попытки Казахстана синхронизировать центральноазиатские и евразийские подходы по конкретным вопросам развития экономических отношений – в первую очередь в области сельского хозяйства.

Так, 19 мая 2021 года Ж-К. Токаев во время встречи с таджикским коллегой подчеркнул положительный опыт сотрудничества в области сельского хозяйства, выступил за принятие необходимых шагов по увеличению взаимных поставок сельскохозяйственной продукции и создание оптово-распределительных центров на территориях двух стран. Через буквально два дня, 21 мая 2021 года, Президент Казахстана уже на заседании Высшего Совета ЕАЭС предложил создание системы торгово-логистических и оптово-распределительных центров в рамках Союза, чтобы обеспечить продовольственную безопасность стран, поддержать потенциал агропромышленного сектора, снизить издержки и цены на ключевые продукты.

По этому поводу дополнительно можно отметить, что Казахстан в партнёрстве с Узбекистаном в этом году приступил к строительству Международного центра торгово-экономического сотрудничества «Центральная Азия» в приграничной зоне. 

При непосредственном участии Акорды формируется определённая региональная торговая архитектура, где Нур-Султан, пользуясь своим географическим и институциональным положением, становится важным элементом в цепях поставок плодовоовощной продукции из Центральной Азии на территорию ЕАЭС и третьи страны.

Так, региональная повестка дня в Центральной Азии выходит из режима самоизоляции, но послабление карантинных мер сопровождается обострением как традиционных угроз и вызовов региональной безопасности, так и экономических проблем устойчивости и роста.

Новые внешнеполитические шаги лидера Казахстана в центральноазиатском направлении демонстрирует готовность казахстанских дипломатов включаться в дальнейшее развитие межгосударственных отношений в регионе. Станет ли Центральная Азия мейнстримом внешнеполитического курса Токаева покажет время, но очевидные шаги по этому направлению уже сделаны.

Автор: Денис Борисов