Грозин: В Самарканде напишут новые правила мирового порядка

– Какие выводы можно сделать по итогам заседания Совета министров иностранных дел ШОС в Ташкенте?

– Первый вывод – Республика Узбекистан (РУз) не рассматривала прошедшее мероприятия как протокольное и хорошо к нему подготовился. Это видно по договоренностям по итогам встреч.

Ташкент изучает практические экономические возможности от будущего саммита ШОС в сентябре 2022 года. 

На осеннем мероприятии РУз не ограничится представительскими функциями, а будет четко следовать линии максимальной эффективности. 

Второй вывод, на который уже обратили внимание СМИ, – министр иностранных дел КНР Ван И снял маску перед рукопожатием с главой российского МИД Сергеем Лавровым. Конечно, это была сугубо демонстративная вещь, которая тем не менее дает некоторое представление о текущем уровне доверия между Москвой и Пекином.

Сейчас главная головная боль КНР – продолжающееся ухудшение отношений с США. Отчасти поэтому. китайцы отправятся в Самарканд осенью с новой степенью заинтересованности в максимальной поддержке текущих мировых процессов.

На самом деле, я бы обратил внимание не на итоги переговоров министров, а на текущие глобальные процессы. А также с каким настроем министры стран ШОС приехали в Ташкент, чего ожидали от прошедших переговоров и своих партнеров?

– И чего же они ожидали друг от друга?

– Страны Центральной Азии ждут активизации сотрудничества и инвестиций из Китая и России.

Сейчас они получили дополнительную возможность еще раз продемонстрировать свою привлекательность для Пекина и Москвы. 

В свете текущих событий регион может рассчитывать на внимание со стороны Китая не по остаточному принципу и не в разрезе перспектив на неопределенное будущее, а сейчас и исходя из практических соображений.

Китай ожидает, как ни странно, поддержку и демонстрацию готовности к сотрудничеству. А также промежуточных итогов специальной военной операции на Украине и многоточия в восточноевропейском кризисе.

Пекин, да и страны Центральной Азии ждут итогов, с которыми Москва подойдет к окончанию активной фазы боевых действий в силу географических, климатических и прочих причин. Вероятно, изменения наступят в октябре-ноябре этого года.

К сентябрю, когда состоится Саммит ШОС, мы будем иметь возможность для заморозки конфликта на Украине. На какое время – пока точно неизвестно, но как минимум на сезон. 

Европа к этому времени окончательно переключится на такие насущные проблемы, как не замерзнуть зимой и не умереть от голода. А Россия будет ждать. Времени у нас достаточно.

Российская сторона, вероятно, ожидает от Китая и стран Центральной Азии более яркой и акцентированной поддержки того, к чему Москва подойдет по окончанию активного периода специальной военной операции на Украине в текущем году. 

Центральная Азия тоже ждет итогов, с которыми Киев придет к осознанию того, в каком виде он будет подписывать будущую капитуляцию и на каких условиях она будет принята.

Все ждут, благо осталось совсем недолго – от двух до пяти месяцев.

– Что значат слова главы российского МИДа Сергея Лаврова об очереди из желающих вступить в ШОС?

– Российский министр обозначает новую веху в межгосударственных отношениях, которые выстраиваются на новом геополитическом пространстве. 

На Украине новая реальность формируется кровью и железом, а в Узбекистане сегодня – путем дипломатических переговоров.

– Вы говорили о возможностях для стран Центральной Азии по линии активизации сотрудничества с КНР. Может ли это означать, что старые проекты в рамках инициативы «Пояса и Пути» будут реализованы?

– Нужно понимать, что сейчас Китай активно готовится к предстоящему съезду КПК, который пройдет в октябре 2022 года. Это центральное событие для внутренней политики КНР. По итогам съезда, вероятно, будут приняты решения относительно инициативы «Пояса и Пути».

Пока китайские проекты в регионе стоят на паузе. Она началась в середине 2020 года в острый период пандемии. Сейчас китайские компании не очень активны в реализации проектов в рамках инициативы. Это касается не только Центральной Азии, это общемировая тенденция. 

С одной стороны, российские синологи обращают внимание на то, что в официальных документах Пекина стало гораздо меньше упоминаний инициативы и связанных с ней проектов. Это может определенным образом сигнализировать о том, что инициативу отложат на второй-третий план.

С другой стороны, некоторые китайские проекты в Центральной Азии: железная дорога Китай-Кыргызстан-Узбекистан, ветка D газопровода «Центральная Азия – Китай» за последний год в экспертном сообществе региона упоминаются чаще. Плотное информационное освещение может говорить об активизации переговоров и есть шансы, что часть упоминаемых проектов выйдет на стадию реализации.

Но с упомянутыми планами все гораздо сложнее и дело тут не только в Китае и, например, Кыргызстане, которому очень хочется построить у себя эту дорогу. 

Не стоит забывать про Узбекистан и Казахстан. Первый непосредственно заинтересован в реализации проекта даже, может быть, больше, чем Кыргызстан. Второй совершенно не хочет видеть эту дорогу в регионе, ведь она может перетянуть часть поставок на себя.

В целом, теоретически, для Центральной Азии реализация этого проекта была бы полезна.

В проекте четвертой ветки газопровода через Кыргызстан и Таджикистан у меня большие сомнения. Пока он не нужен.

В целом, у стран региона есть понимание того, что необходимо расширять логистический потенциал и создавать новую серьезную систему международных транспортных коридоров. Но проблема в том, что это понимание разное. Национальный эгоизм: политический, экономический и любой другой пока перевешивают. Если Китай приедет в сентябре, предложит деньги на проекты, то, конечно, решение спорных вопросов пойдет быстрее. Вопрос, только в том, захочет ли Пекин это сделать? Узнаем уже осенью, по итогам саммита ШОС.

Источник: ia-centr.ru