Активных участников бунта в колонии строгого режима осудили в Семее

В июне 2015 года в режимном учреждении ОВ-156/14 сразу два десятка заключенных нанесли себе ранения. В течение нескольких часов об этом были оповещены СМИ и правозащитные организации. Такая расторопность легко объяснима: и само членовредительство, и последовавший за ним ажиотаж среди родственников заключенных были частью спланированной акции неповиновения и попыткой надавить на лагерное начальство. Дело в том, что осужденные установили в одном из отрядов колонии свои порядки и отчаянно пытались их сохранить. Сидельцы даже решились на открытое противостояние с администрацией режимного объекта. Недавно четверо зачинщиков этой смуты предстали перед судом, передает корреспондент YK-news.kz.

Все началось со слухов. По ОВ-156/14 разнеслась новость, мол, в зоне планируется устроить обыски. Руководство колонии собиралось застать своих подопечных врасплох и изъять у них запрещенные предметы. Однако утечка информации свела на нет эффект неожиданности. Заключенные не только узнали о планах тюремного начальства, но и решили противостоять им.

Инициатором «движения сопротивления» явился один из отрядов исправительного учреждения, где фактически не соблюдался режим. Здешние сидельцы отбывали наказание достаточно вольготно – развлекались азартными играми, пользовались мобильниками, игнорировали распорядок дня. Разумеется, они считали себя особой кастой среди заключенных, не хотели терять свои привилегии и опасались, что их прижмут как следует.

На стихийных сходках живо обсуждался грядущий обыск и то, что в нем должны были принять участие армейские подразделения. Как следует из судебных документов, несколько заключенных, в числе которых был и так называемый «смотрящий за зоной» – авторитетный заключённый, призывали оказать сопротивление тюремному руководству и тем самым сохранить неофициальную власть уголовников. О настроениях, царивших в колонии, можно судить по цитате из судебного протокола: «На сходках примерно половина заключенных говорили, что «мы лагерь забрали кровью и кровью отдадим». И хотя другая половина сохраняла индифферентность, решали вопрос не они. По плану, сопротивление тюремному начальству должно было выражаться в демонстративном нанесении себе ран различными подручными предметами.

В день обыска оперуполномоченным, которые направились в бунтовской отряд, открылась картина не для слабонервных. Четверо заключенных нанесли себе увечья: у одного из них из живота торчал нож, двое были ранены заточенной проволокой, еще один вонзил себе в грудь шило. Их немедленно госпитализировали. Остальных осужденных построили на плацу – и тут внезапно еще 17 заключенных устроили показательное «вскрытие». Резали себе животы и вопили: «По-любому зона будет наша!»

Но эта отчаянная попытка сохранить «свободный распорядок» была обречена. В зоне быстро и профессионально навели порядок. В ходе обыска с участием Нацгвардии были изъяты сотовые телефоны, игральные карты, колющие и режущие предметы. Доступ к любым травмоопасным инструментам был ограничен, даже за использованием столовых принадлежностей строго следили.

На следующий день у ворот колонии собрались обеспокоенные родственники. События в лагере стали объектом пристального внимания столичных правозащитников. В частности, уполномоченный по правам человека в РК Аскар Шакиров дал поручение провести мониторинг на территории режимного объекта.

В суде четверо заключенных, нанесших себе увечья первыми, твердили в унисон: «Мы хотели совершить самоубийство». Причины, по словам сидельцев, были разные. Один якобы слышал, что при обысках солдаты часто избивают заключенных и оставляют их инвалидами. Не желая себе такой участи, он вонзил в грудь проволоку. Другой пожаловался, что оперуполномоченный якобы грозился перевести его в так называемый «гарем» – отряд, где содержатся заключенные с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Однако обвинение придерживалось мнения, что заключенные довольно умело имитировали самоубийственный настрой, а на самом деле старались оказать давление на руководство колонии и заставить его отказаться от ужесточения режима. Как заключила судмедэкспертиза, характер ранений указывал на то, что заключенные вовсе не хотели умирать – они наносили себе ранения, не угрожающие жизни. Лишь у одного было тяжелое осложнение – он задел ножом печень.

В итоге за неповиновение заключенные получили по пять лет лишения свободы. Самый матерый уголовник с учетом предыдущего срока отсидит 15 лет. А другому бунтовщику, до инцидента отличавшемуся примерным поведением, оставалось до освобождения всего несколько месяцев. Теперь ему предстоит провести в колонии еще пять лет.